Путин подписал указ о передаче «Росатому» акций FESCO

«Росатом» получил акции головной компании группы FESCO. Недавно суд Лондона частично отклонил претензии экс-владельцев группы братьев Магомедовых по иску, в том числе к госкорпорации, о «глобальном сговоре» в отношении их активов.

Президент России Владимир Путин подписал указ о передаче госкорпорации «Росатом» акций ПАО «Дальневосточное морское пароходство» (ДВМП, головная компания транспортной группы FESCO), которые находятся в госсобственности. Документ опубликован на официальном портале правовых актов. Указ вступил в силу со дня подписания.

Какой пакет акций перешел «Росатому», в указе президента не сказано. В FESCO от комментариев отказались. РБК направил запрос в «Росатом».

Что такое FESCO

ПАО «Дальневосточное морское пароходство» (FESCO) — одна из крупнейших частных транспортно-логистических компаний России. Группе принадлежат Владивостокский морской торговый порт (ВМТП), железнодорожные операторы «Трансгарант» и другие логистические активы. С 2012 года FESCO была одним из ключевых активов братьев Зиявудина и Магомеда Магомедовых. Партнерами бизнесменов в FESCO были, в частности, американский инвестфонд TPG Capital и GHP Group Марка Гарбера.

Магомедовы были арестованы в марте 2018-го, а затем осуждены по делу о создании преступного сообщества, хищениях и мошенничестве. После этого в FESCO началась смена акционеров. В ноябре 2020 года совладелец Локо-банка Михаил Рабинович купил 17,4% FESCO у TPG Capital. Незадолго до этого свой пакет (23,8%) продал и Гарбер, но покупатель не раскрывался. В январе 2022-го стало известно о том, что Рабинович увеличил свою долю до 26,529%, став вторым по размеру доли совладельцем компании после самого Зиявудина Магомедова (32,5% акций). Но бумаги последнего были арестованы в декабре 2022-го.

В январе 2023-го суд обратил в доход государства 92,4% акций по иску Генпрокуратуры — ответчиками выступали братья Магомедовы, Михаил Рабинович, Андрей Северилов (владел 23,8% акций ПАО), а также несколько компаний-акционеров.

При чем тут «Росатом»

В ноябре 2020 года стало известно о том, что «Росатом» возьмет в управление ключевой актив FESCO — Владивостокский морской торговый порт. Инициатива о «системном взаимодействии» с госкорпорацией тогда исходила от занимавшего на тот момент пост президента FESCO Аркадия Коростелева.

Перспективность такого сотрудничества тогда объяснялась тем, что по состоянию на 2020 год FESCO обеспечивала перевозку более 30% грузов (или более 10 тыс. т) для строящихся АЭС за рубежом. Также, как писал в своем обращении к главе «Росатома» Алексею Лихачеву Коростелев, в «условиях высокой конкуренции рынка и геополитической турбулентности» есть перспектива в объединении усилий компаний по развитию Северного морского транзитного коридора (часть программы по развитию Северного морского пути (СМП), инфраструктурным оператором которого является госкорпорация. Ежегодно в рамках северного завоза FESCO доставляет более 200 тыс. т грузов на территорию Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. Мощности транспортной группы позволяют «сформировать арктическую логистику и содействовать успешному исполнению» программы развития СМП.

Объявление о сотрудничестве с «Росатомом» шло на фоне митингов докеров ВМТП — они были несогласны с отставкой гендиректора порта Заирбека Юсупова, родственника братьев Магомедовых. В разгоревшийся конфликт даже пришлось вмешаться губернатору Приморья Олегу Кожемяко. Он сам приехал на встречу с работниками порта и объявил о соглашении с «Росатомом». «Я выступаю как гарант того, что ничьи права здесь не будут нарушены, — сказал Кожемяко докерам. — Вы отстаивали свои права в течение полутора месяцев. Это было беспокойство и за судьбу предприятия, и за свою судьбу, что будет с портом, в чьи руки он переходит. Нам тоже это было непонятно, потому что были разные фамилии, разные люди, которых мы тоже не знали». Однако, по его словам, ситуация прояснилась, когда на заседании правительства было решено, что «Росатом» берет порт в управление.

Как объясняет источник, знакомый с планами госкорпорации, ее основная цель — «создание полноценного международного логистического оператора». По мнению управляющего партнера «Инфра Проекты» Алексея Безбородова, в ближайшей перспективе передача акций материнской компании транспортной группы «Росатому» сможет обеспечить только рост выручки и совокупной корпоративной прибыльности, а также даст возможность FESCO использовать ресурсы «Росатома» для развития своих проектов в части контейнерного бизнеса. Согласно операционным результатам FESCO за 2022 год, объемы международных морских перевозок составили 342 тыс. TEU (+19% к 2021 году), выручка — 162,6 млрд руб. (+43%), EBITDA — 71, 483 млрд руб., чистый долг / EBITDA» — 0,04х.

Что такое «сговор FESCO»

Уже несколько лет братья Магомедовы в различных юрисдикциях пытаются доказать незаконность сделок с их активами. Минувшим летом бизнесмены и их структуры обратились с масштабным по количеству участников исками в Высший суд Лондона и Уэльса. В числе ответчиков — экс-менеджеры и акционеры FESCO и Новороссийского морского торгового порта (НМТП), включая TPG, Гарбера, а также «Росатом», «Транснефть», DP World Russia и других участников. Истцы настаивали на «глобальном сговоре» ответчиков с целью отчуждения их собственности в пользу госструктур и для себя. Также, в зависимости от конкретного ответчика, истцы просили ввести обеспечительные меры: они заключались либо во всемирной заморозке активов ответчика, либо в возложении обязанности по раскрытию активов и уведомлению истцов обо всех существенных изменениях в их составе.

Слушания по поводу принятия обеспечительных мер проходили 10–12 октября, следует из документов, которые РБК предоставили в британском суде. Итог заседаний: требования Магомедовых были отклонены. Также суд постановил взыскать с истцов компенсацию в размере 45% от понесенных ответчиками судебных расходов.

Претензии стороны Магомедовых были представлены в рамках двух предполагаемых «сговоров», связанных с НМТП и FESCO. Однако суд в первый день слушания «приостановил» все, что связано с ходатайством по «сговору НМТП», и остальная часть процесса касалась только предполагаемого «сговора FESCO».

Конечная цель «сговора», по версии истцов, — выкуп активов по заниженной цене, в том числе в интересах подконтрольных государству «Росатома» и «Транснефти». По поводу «Росатома» суд сказал, что нет никаких свидетельств того, что с момента начала разбирательства компания предприняла шаги, направленные на растрату или репатриацию каких-либо активов. Доказательством для суда стало то, что основные зарубежные активы госкорпорации не могут быть растрачены, поскольку они в основном являются либо производственными активами (например, атомными или гидроэлектростанциями), урановыми рудниками, лицензиями на разведку урана или другими совместными предприятиями, связанными с ураном или другими торговыми операциями.

Как указывает Роман Кузьмин, адвокат КА Pen & Paper, вынесенное отказное решение Высокого суда не является окончательным, его можно обжаловать в Апелляционный суд в составе Высокого суда. «В целом судья не усмотрел наличия достаточных доказательств, указывающих на риск вывода активов ответчиками и на справедливость запрашиваемых истцами мер. Возражений было множество, одним из них, в частности, было то, что множество активов ответчиков по своей природы таковы, что от них будет крайне трудно избавиться». При этом собеседник РБК отмечает, что «не исключено, что решение может быть пересмотрено в пользу истцов, но лишь в части отдельных ответчиков».

Юрий Федюкин, управляющий партнер юридической компании Enterprise Legal Solutions, указывает на то, что «в данной ситуации в целом изначально не очень понятен выбор именно британского суда, поскольку ни истцы, ни ответчики в Великобритании не зарегистрированы»: «Гипотетически это может быть обусловлено апелляцией к доктрине общего права, суть которой в том, что если некое лицо считает, что суд, в который он обращается, в наибольшей степени отвечает сути и обстоятельствам спора и обеспечивает большую вероятность вынесения объективного и беспристрастного решения, нежели уполномоченный изначально, то оно может потребовать такой более независимый, по его мнению, суд дело рассмотреть, даже если в его правомочности есть сомнения».